Стальной Лев Революции. Начало - Страница 61

Почему в партии говорят, что Свердлов отстранил Владимира Ильича от управления, изолировав его?

Почему об этом в нашей партии говорят шепотом?

Кроме того, операция, которую проводил товарищ Эйтингон, навела меня на размышления о родственных связях товарища Свердлова. Считаю необходимым более подробно уточнить все через ВЧК. Мне кажется, что он, хотя и случайно, нащупал очень интересную связь.

Как думаешь?

Владимира Ильича непродуманными предложениями беспокоить не хочу и не имею права. У него и так множество дел, а он еще не совсем оправился после ранения и болезни.

Поэтому, прошу твоего совета и как Наркома по делам национальностей в деле возможности решения указанной проблемы с казаками по возможности мирным путем, и как товарища по Партии, и как своего соратника и друга.

Троцкий. Бугульма.

21 декабря 1918 года.

Пермь. Штаб обороны.

Получив депешу Троцкого и ознакомившись с ней, Сталин, закурив, перечитал расшифрованный текст еще раз.

Каждое послание Льва становилось в какой-то степени откровением для Иосифа. Предыдущее содержало оперативные данные по Армии Колчака. В той телеграмме были указаны номера и наименования частей, соединений, а также примерная их численность.

В этой же депеше был проведен анализ обстановки, касавшийся, не только военных вопросов, что было в компетенции Предреввоенсовета, но и затрагивающий епархии других Наркомов.

Удивление Сталина было тем больше, чем дальше он читал послание Льва Давидовича. Раньше, например, под Царицыным, Троцкий показал свое умение устраивать свару сразу, как только дело касалось его любимого или мешало ему чем-то. Причем не только сразу, но и «во всю Ивановскую». Сейчас же Лев Давидович демонстрировал не только похвальный уровень анализа обстановки и стремление решить проблему не с наскока, а вдумчиво, последовательным и эволюционным путем, но и не менее похвальную осторожность, что только еще раз подтверждало выводы, сделанные Иосифом Виссарионовичем, после последней встречи со Львом в Казани.

Это был скорее его, сталинский метод.

Дзержинский довел до Иосифа Виссарионовича информацию о том, что Предреввоенсовета просит ВЧК провести расследование событий в Оренбурге и бунта казаков. С того момента, занятый телеграфом и наведением порядка после уничтожения заговорщиков-военспецов, Дзержинский об этом упоминал вскользь, сказав один раз, что под Оренбургом ошиблись. Теперь же Троцкий не просто анализировал ситуацию и просил совета Наркома национальностей. Лев Давидович сообщал и о расследовании, и о предварительных его результатах, и свои мысли по этому поводу.

А мысли эти были очень правильные.

Но самым главным было, то, что Лев не мог не понимать — такие результаты расследования ударят по Сталину напрямую, так как дела казаков находились в ведении его Наркомата. Троцкий явно предупреждал о возможной опасности и показывал как пути решения проблемы, так и, хотя и не совсем прямо, но точно указывал на Свердлова как на идеолога «проблемы казаков».

Иосиф Виссарионович проанализировал необходимость такого расследования, инициированного Троцким. В данном случае нельзя было не признать, что Предреввоенсовета действительно пытался решить насущную проблему и обратился к ведомству Дзержинского из абсолютно практического интереса, как к военной и политической контрразведке.

«Все верно, — думал Сталин. — Льву надо было выяснить, что там происходит в Оренбурге. Какие в городе у белогвардейцев силы. Насколько казаки готовы воевать и так далее, для того чтобы не распылять сил. Чекисты выяснили подробности. Троцкий увидел как потенциальную опасность самого конфликта с казачеством, так и опасность для Наркома Сталина и поэтому пишет вот такое послание».

От Троцкого, несмотря на резкие изменения в его характере и манерах, такой последовательности в действиях Иосиф Сталин не ожидал. К тому же уважительный и дружеский стиль послания прибавлял еще несколько плюсов товарищу Троцкому.

Раньше он считал Троцкого да, безусловно, талантливым журналистом, неплохим организатором, но чистоплюем и верхоглядом, к тому же человеком, для которого внешние атрибуты дороже дела, чего сам Сталин не допускал и не терпел. Теперь же постоянно обнаруживались новые грани характера Троцкого.

«Хорошие грани», — про себя похвалил Леву Иосиф Виссарионович, после чего задумался о Свердлове. Здесь было о чем подумать.

Яков Михайлович был не просто одним из Наркомов или одним из известных большевиков, как Сталин, Троцкий или Дзержинский.

Свердлов был Председателем ВЦИК, формальным главой РСФСР и фактически вторым человеком в иерархии Республики Советов после Ленина. При этом Владимир Ильич еще со времен сидения в «Разливе» очень доверял «товарищу Андрею», который фактически и заставил его спрятаться там. Как говорил сам Ленин — утащил. Именно через него Ильич держал связь с ЦК и именно по настоянию Свердлова уехал в Финляндию.

Сталин припомнил, как 27 июля 1917 года Свердлов делал Организационный отчет ЦК шестого съезда партии. Он совершенно не знал расстановку сил, был далек от практической работы партии. Сплошная теория. Доклад был путаный. Свердлов долго говорил о фракциях, а о том, что есть такие люди, которые называются большевики — ни слова. Даже слово «большевик» не произнес ни разу. Потом Свердлов рассказывал о «межрайонцах». Иосиф Виссарионович припомнил как ему однажды товарищ Флаксерман, бывший делегат того съезда, рассказал, как Свердлов забыл упомянуть, говоря о «межрайонке», как он сам выразился, Троцкого, Урицкого, Иоффе, Мануильского, наверное, записав их в упомянутых им после Володарского «других».